Время для жизни [СИ] - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что стоишь? Помоги девушке!
Он шагнул к ней, вытянул руки и стал натягивать платье. Вышло совсем несуразно — получилось, что, в процессе, он обнял ее. Она чуть замерла, потом в проеме ворота показалась ее голова и лицо, чуть зарумянившееся, с удивленной улыбкой.
— Ты что, меня лапаешь?
А он опять молча замер, как кролик перед удавом.
— Вот еще, не хватало! Сергей увидит — морду тебе набьет! Завершим отдых мордобоем, да?
Она отодвинула его от себя:
— За мной не ходи! Вон — хоть вокруг обойди что ли…
Пошла по тропинке к поляне.
— Кира! — она чуть замедлилась, — Кира! Я… я и правда — не хотел, так вышло по-дурацки… А ты и правда — очень красивая!
Ему показалось, что она тихо засмеялась, потом тряхнула головой, рассыпав волосы, и ушла.
Он сел на землю и закачался:
«Что же такое со мной! И в ступор от нее впадаю! И влипаю в ситуации дурацкие! И веду себя — не менее по-дурацки! Стыдно-то как! Хоть — топись!».
Он еще чуть посидел, потом немного успокоившись, решил вернуться в стан по воде. Зашел в воду, и не торопясь поплыл по протоке.
«Сергей увидит — морду тебе набьет! Еще кто кому набьет! Видали мы «викингов» и покрупнее».
Хотя, надо признать, Сережа этот — жлоб немалый, и морду-то он Косову, скорее всего, и правда бы — набил!
Когда он подплыл к их полянке, народ уже весь был одет, и даже немного встревожен.
— Иван! Это — несерьезно! Ну что ты делаешь? Мы же договорились — собираемся! Ну ладно, искупнуться! Но ты же пропал надолго. А если бы ты утонул? Что нам тут думать? — Виктор высказывал ему серьезно и хмуро.
— Ладно, ладно! Все нормально! Увлекся маленько, время не рассчитал! Все… Сейчас пару минут, и я собран!
Он, отойдя чуть в сторону от поляны, снял и отжал трусы, особо не беспокоясь, что его кто-то может увидеть, натянул их влажными на тело. Потом вернулся и быстро оделся.
— Все! Я готов!
Они опять с Сергеем гребли. И тут уже, против течения, особенно когда вышли в Обь, пришлось неслабо так напрячься!
Кира опять сидела рядом с Зиной, лицом к ним с Сергеем, и всю дорогу молчала, чуть отвернув голову и глядя на воду. Зина несколько раз пыталась ей что-то сказать на ухо, но та лишь отмахивалась и чуть улыбалась.
Когда Иван понял, что ему стало совсем жарко, он кивнул Сергею, мол, «обожди», стянул с себя куртку и накинул ее на плечи Зине. По воде уже и впрямь чуть тянуло ветерком.
Как они дошли до места высадки Ивана, он и не заметил. В голове было пусто.
Выпрыгнув на мостки, он кивнул компании и зашагал на берег.
— Иван! Не забудь — тебе завтра после обеда в киносеть, а вечером — твоя смена! — крикнул ему вслед Илья.
Он только махнул рукой, не оборачиваясь, дескать — «помню».
Уже сходя с мостков, он услышал, как Виктор спросил у Ильи:
— Чего это с ним? Вроде же не пьяный?
— А я знаю? Может голову напекло, а может наплавался так, до одурения! — ответил тот.
«Ага… напекло и наплавался! Блядь! Вот — хоть увольняйся и уезжай куда! Все — через жопу!».
Несмотря на то, что, придя домой, отказавшись от ужина с хозяйкой, он, обмывшись из бочки холодной водой, завалился на кровать, уснуть он долго не мог.
«Наваждение какое-то, блядь! Вон зачем мне это все?! И ведь женщины вокруг есть! И Вера, и Варьку-динамовку дожать можно… и нужно! И даже — Зина. Она вроде бы тоже проявляет к нему внимание, и с Виктором у них… что-то не слава Богу все. А вот не идет у него из головы эта комсомолка! И ведь обстоятельства постоянно так складываются, что… не встречаться с ней вообще! Выкинуть из головы! Но… пока не пройдет этот концерт, да вот еще — пока не начнутся занятия у нее в институте, похоже встречаться с ней все же придется!»
Вроде бы даже задремал. Но снилось какая-то хрень, отчего он просыпался, ворочался, вставал и ходил попить. Потом снова засыпал, снова просыпался, шел в туалет, курил, сидя на лавочке в ограде дома, и снова ложился.
Уже под утро ему приснилось и вовсе непотребное: Кира стояла перед ним там, на берегу, как и вчера, полностью голая, чуть удивленно и насмешливо спрашивала: «Что? Вот так прямо — совсем не нравлюсь?!». Потом она откуда-то брала маленькую резинку, улыбаясь, потягивалась и закладывала волосы в хвост, а потом чуть изогнувшись опускалась перед ним на колени, и запрокинув голову, так же улыбаясь, спрашивала: «А если вот так?». А потом… потом… он проснулся весь в поту и сладкой истоме.
«Блядь! Блядь! Вот же… трусы стирать!»
Он подхватил мыло, выскочил в ограду и прямо возле бочки стащил с себя трусы и постирал их. Тщательно отжал и вернувшись в сени, повесил их на веревку. А затем снова, с голым задом, сидел на лавке и курил.
«А почему она волосы-то затягивала в резинку? У нее же они и так — короткие?».
Иван выматерился, сплюнул, вернулся одеть другие трусы и, под только начинающемся рассветом, принялся делать зарядку. Интенсивную, до пота и дрожания рук и ног.
Они снова лежали с Верой на матрасе, на полу. И снова женщина постанывала, и чуть дрожала, отходя от безумия дикого секса, который ей устроил Косов.
«Вот же, маньяк! Умотал женщину до полусмерти!».
Мысли лениво шевелились в голове, и он с нежностью смотрел на ту, которая дает ему хоть какую, но физическую разрядку, от того сумасшествия чувств к другой.
— Ванечка… как же с тобой… сладко…, - постанывала женщина.
Он поглаживал ее, чуть целуя плечи, шею, верх грудей. Тело ее было горячим и чуть солоноватым от пота.
Он откинулся на спину, а Вера уже привычно закинула ему ногу на живот. Чуть позднее, отдышавшись, она завела уже привычную игру, рисуя пальчиком на его груди только ей одной видимые рисунки.
— Хорошая моя… я вот что спросить хотел. Ты вот так… ко мне относишься. И я тебе очень-очень благодарен на то, что ты приходишь. Не знаю, как сказать… Я ведь вижу, что… живете Вы небогато. И Андрей у тебя, и
